Лопни, но держи фасон

Константин - его университеты, борьба за власть

Наука в древнем Риме продвинулась так далеко, что и сама не понимала куда она забралась. Вовсю строились виадуки, мосты, дороги и общественные туалеты. Однако и знать и простые граждане умели считать только до шести. Число семь означало в древнем Риме понятие бесконечности. А фраза: "семь раз отматери и один раз зарежь" была лозунгом  пацифистов. Самым любимым человеком в то время в Риме был император. А уж если их было два или больше, то римляне вообще не помнили себя от счастья.

Даже был такой девиз: "больше императоров хороших и разных".

Во времена Константина Римом управляли целых шесть императоров, и римляне потом вспоминали это время как золотой век.

Но все прекрасное имеет свои пределы. Однажды евнух императора Галерия попытался подкупить его, чтобы получить титул седьмого цезаря. Но Галерий, взяв взятку, не захотел вносить сумятицу в мозги подданных и отправил евнуха обратно в опочивальню, где тот перестал влачить своё жалкое существование на следующий же день.

Как только император Констанций Хлор испустил дух, Константин немедленно записался в императоры и тотчас же начал борьбу за власть.

Надо сказать, что Галерий был очень популярным императором, потому что он держал под подушкой дефицитные титулы. Галерий так боялся кражи титулов, что ночью спал на этой подушке, а днём прибивал подушку к кровати гвоздём.

Днём и ночью к нему приходили остальные императоры и клянчили новые титулы. Особенно надоедал ему Максимин. "Дай титул Августа, дай титул Августа" - ныл Максимин под окнами Галерия. "Так не доставайся же ты никому!" - вскричал рассерженный Галерий и отдал титул Августа Северу. Надо сказать, что Северу это не очень помогло, потому что через некоторое время ему любезно предложили покончить с собой, что он исполнил охотно, с великим рвением и энтузиазмом.

К вящей радости Константина император Галерий тоже испустил дух, поэтому в римской империи осталось всего четыре императора, что очень облегчило жизнь Константину, потому что до четырёх он считал лучше, чем до шести.

Дело усугубили императоры Максенций и Максимиан, которые решили устроить Константину тёмную. Максимиан долго бегал от Константина, но поскольку он был старый и бегал медленно, то Константин его быстро поймал и любезно предложил повеситься, что Максимиан охотно исполнил с великим рвением и энтузиазмом.

Тем временем Италия и Африка гнулась под тяжестью Максенция, отличавшегося избыточным весом и гнусным характером.

Максенций ненавидел всех, особенно сенаторов. Соберёт, бывало, сенаторов на утреннюю линейку и ну насильно вымогать у них добровольные приношения. "На Агриппину Калпурнию сдавали? - грозно спрашивал Максенций у сенаторов - Она вчера родила!" "Но мы здесь не при чём" - испуганно говорили сенаторы и жались друг к другу.

Поскольку римские женщины рожали очень часто, то сенаторы в скором времени окончательно обнищали и обратились за помощью к Константину.

"Помоги, голубчик" - умоляли они Константина - сил нет больше терпеть." И били друг об друга челом.

Тогда Константин собрал своих латников, лучников, щитников, мечников, шкурников и битников и отправился на войну со зловредным Максенцием.

Легенда гласит, что в ночь перед боем Константин объелся грибами и ему явилась то ли девочка, а то ли видение. Константин было обрадовался девочке, но, присмотревшись повнимательнее, увидел, что это крест. Крест нагло ухмыльнулся и отчётливо сказал: "Сим - сим, откройся"

"Чего-чего?" - переспросил Константин.

"Сим карта" - сообщил крест.

"Не морочь мне голову!" - рассердился Константин - говори, чего тебе надо!"

"Сим победиши" - выпалил крест и глупо захихикал.

"Вот это другое дело" - обрадовался Константин. После чего вскочил на коня и навёл такой ужас на Максенция, что тот упал в тяжёлых латах в Тибр и утонул, даже не поморщившись.

После этого Константин обнулил оставшихся Максимина и Лициния.

Так Константин стал доминатом.

Император Константин - детство, юность

Константин родился в Дакии. Жители Дакии отличались небольшим размером мозга и отсутствием духовных интересов, так как в государстве не было гимназий. Рабочих мест тоже не было, поэтому мужественные даки каждое утро ходили на войну, а вечером возвращались домой, где не менее мужественные дачки* и дачи **, умевшие ждать как никто другой, уже поджидали их с ужином. Если дачи не успевали приготовить ужин воремя, даки варили их в собственном соку. Отсюда пошло выражение "построить дачу".

Родителями мальчика были император Констанций Хлор и Елена, которую подложили Констанцию под видом Елены Прекрасной, пока тот мылся в бане с товарищами.  "Это что за рожа?" - вскричал Констанций Хлор, завидев странную женщину, но тут же получил от евнуха сильный удар по голове тяжеленной амфорой с вином. С тех пор пошло выражение: "Не бывает некрасивых женщин, бывают слабые евнухи."

Так был зачат император Константин.

Когда Елена была беременной, к ней явился племянник Дельфийского оракула и предсказал, что родится девочка. Елена очень обрадовалась и решила, что назовёт дочку Хлоркой.В то время все девочки рождались в шлемах, как Афина Паллада.  Так что когда младенец родился в шлеме и доспехах, Елена ничего не заподозрила. Каково же было её удивление, когда, распеленав доспехи, она увидела, что это мальчик. Сначала Елена решила назвать младенца Хлор Младший, но Констанций был против, потому что имя Хлор было похоже на имя императора, и предложил назвать мальчика Константином, чтобы его было невозможно перепутать с отцом. Поскольку имя Константин действительно никак не походило на имя Констанция, то мальчика так и нарекли.

А племянника Дельфийского оракула уволили, замочив в ближайшей латрине***.

В детстве маленький Константин так и не научился отличать цифр от букв, поэтому родители отправили его учиться по военной части.

Когда Константин немного подрос, он любил подходить к первым попавшимся девушкам и говорить: "Меня зовут Константин. В переводе с античного - постоянный."

"Поздравляю вашу жену" - отвечали девушки.

"Я одинок, как Робинзон" - вздыхал Константин и немедленно начинал предаваться военным искусствам.

* -   мелкая и худая жительница Дакии

** - высокая и крупная жительница Дакии

*** - общественный туалет

Их бин им хаус слишком дольго.

На штрассе год не выходиль.

Фергессен как с ди шоне фрау

Блудиль

Закрыта Руссише республик,

Закрыты Чад унд Занзибар.

Закрыто аллес: шуле, вундер

Унд бар

Их вилль чтоб жизнь была как раньше

Их вилль чтоб жизнь была зер гут

Их вилль чтоб айне кляйне вирус

Капут

Диоклетиан и тетрархия

Диоклетиан родился в Далмации при дворе римского сенатора Аннулина, в семье простых древнеримских служащих .Его родители были такими нищими, что не могли даже позволить себе помыть не только себя, но и свою посуду. О рождении Диоклетиана ходило много легенд, но до нас дошла только одна: Когда неумытая мать Диоклетиана ушла рожать в капустное поле, начался сильный ливень, и землю так сильно развезло, что младенец родился прямо в грязи. Роженица, кряхтя и охая, завернула малыша в капустный лист и целые две недели несла его по непролазной грязи домой. К тому времени семья так обнищала и оголодала, что чуть было не съела младенца вместе с капустным листом, в который он был завёрнут.  После чего продолжила предаваться нищете и ничтожеству, пока Диоклетиан не вырос и не стал императором.

С тех пор пошло выражение "Из грязи - в князи", а капуста наложила отпечаток на всю последующую жизнь Диоклетиана. До самой смерти он был уверен, что дети рождаются в капусте, а тех, кто убеждал его, что детей приносит аист, он высылал за пределы римской империи к варварам.

Только после восшествия на престол, честолюбивый юноша смог наконец помыться, за чтo получил прозвище"Чистолюбивый Диоклетиан."

Когда Диоклетиан был младенцем, родители пеленали его в большую пелёнку, из которой он впоследствии сшил себе тогу, напоминавшую ему о трудном детстве. Тогу он носил только в момент принятия важных государственных законов или когда очень сердился, что обычно совпадало с принятием важных государственных законов. "Император сегодня в тоге или в хорошем настроении?" - перешёптывались испуганные сенаторы на утреннем заседании Сената.

Завидев императора в тоге, римские граждане разбегались врассыпную и прятались в вомитарии. Тех же, кто не успевал спрятаться, император жестоко пытал рассказами о своём детстве, что неоднократно служило поводом к уходу в мир иной многих простых граждан, чья жизнь успевала окончиться, прежде чем император заканчивал свой рассказ.

Империя во времена Диоклетиана представляла собой один большой кусок без частей света. Римским гражданам было очень непросто, потому что им приходилось ездить снизу вверх, сверху вниз, слева направо и справа налево. К тому же они никак не могли найти море.

Пока Диоклетиан размышлял над тем, как облегчить жизнь путешественникам и навести порядок в империи, за дело взялись варвары и начали наводить беспорядок.

Варвары славились тем, что делали многочисленные набеги на мирные города. Иногда их набегало до двух или даже трёх тысяч, а убегало и того больше, потому что варвары забирали с собой ещё и наложниц.

Как же мне реорганизовать наш Рим? - задумчиво чесал плешивую голову Диоклетиан, прогуливаясь по Палатинскому холму. И вот, во время очередной прогулки ему на голову свалилась пиния. В ту же секунду в его голове созрел коварный план по укреплению древнеримской империи. Император понял, что для процветания страны её необходимо разделить на три части, и немедленно послал гонца с запиской к Максимиану и Констанцию. Когда Максимиан и Констанций прибыли в Рим к Диоклетиану, они тотчас же начали делить страну на три части. С тех пор пошло выражение "Сообразим на троих."

Пока они заседали, в дверь постучал Галерий и сказал: "Я тоже хАчу", после чего он был немедленно принят в компанию и империю разделили на четыре части.

Диоклетиан очень любил Максимиана, Констанция и Галерия. А сенаторов не любил, особенно тех, у которых были роскошные виллы. Бывало позовёт их к себе и давай в тюрьму сажать. Тех, кого он ещё не успел посадить, собирались по ночам у дома Диоклетиана и пели: "За что ж Вы Гая Кая Августа, ведь он ни в чём не виноват?"

Вот сволочи - однажды разозлился Диоклетиан. - не дают поспать хорошему человеку! И наутро отправил в тюрьму всех оставшихся сенаторов, после чего лёг спать и проспал три месяца. Хорошенько выспавшись, Диоклетиан проснулся доминатом.

"Наш королёк" - подобострастно говорили о нём римскоподданные.

Диоклетиан, Максимиан, Констанций и Галерий очень любили окружать себя евнухами и роскошь. "Узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа" - писал впоследствии В.И. Ленин.

Кроме того, во время правления четырех императоров, государственный аппарат переболел свинкой, после чего его так раздуло, что бедные римскоподданные постоянно трещали под тяжестью налогов. По вечерам они выходили на римские площади и демонстрировали друг другу свои трещины.

Через двадцать лет Диоклетиану надоело царствовать, поэтому он сложил с себя все обязанности, наложенные на него ранее и немедленно отправился к себе на родину в Далмацию. А поскольку он был человеком сентиментальным, то прихватил с собой и тогу, сшитую из детской пеленки.

Позже к нему неоднократно приезжал Максимиан и, пытаясь влезть в окно, уговаривал Диоклетиана вернуться в семью, но Диоклетиан был непреклонен.

"Не влезай, убьёт!" - кричал бывший император, бросаясь в Максимиана кочанами капусты.

Так бесславно закончилось правление тетрархов.

На скромное жилище Диоклетиана можно полюбоваться в любое время в хорватском городе Сплит.

нель­зя упо­доб­лять­ся злым отто­го, что их мно­го, нель­зя нена­видеть мно­гих отто­го, что им не упо­доб­ля­ешь­ся.

ничто, кро­ме души, недо­стой­но вос­хи­ще­ния, а для вели­кой души все мень­ше нее

Ухо­ди в себя, насколь­ко можешь; про­во­ди вре­мя толь­ко с теми, кто сде­ла­ет тебя луч­ше, допус­кай к себе толь­ко тех, кого ты сам можешь сде­лать луч­ше

Беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше.

живи с людь­ми так, буд­то на тебя смот­рит бог, гово­ри с богом так, буд­то тебя слу­ша­ют люди.

Не знаю как, но толь­ко вымыш­лен­ное тре­во­жит силь­нее. Дей­ст­ви­тель­ное име­ет свою меру, а о том, что дохо­дит неве­до­мо откуда, пуг­ли­вая душа воль­на стро­ить догад­ки. Нет ниче­го гибель­ней и непо­пра­ви­мей пани­че­ско­го стра­ха: вся­кий иной страх без­рас­суден, а этот — безу­мен.

доб­ро, за кото­рое тре­во­жишь­ся, радо­сти не при­но­сит.

Беда глу­по­сти еще и в том, что она все вре­мя начи­на­ет жизнь сна­ча­ла

Ста­рин­ное настав­ле­ние назы­ва­ет три вещи, кото­рых надо избе­гать: это — нена­висть, зависть и пре­зре­ние. А как это­го добить­ся, научит толь­ко муд­рость

Пер­вая обя­зан­ность муд­ро­го и пер­вый при­знак муд­ро­сти — не допус­кать рас­хож­де­ния меж­ду сло­вом и делом и быть все­гда самим собою. — «Но есть ли такие?» — Есть, хоть их и немно­го. Это нелег­ко. Но я и не гово­рю, что муд­рый дол­жен все вре­мя идти оди­на­ко­вым шагом, — лишь бы он шел по одной доро­ге

Все заботят­ся не о том, пра­виль­но ли живут, а о том, дол­го ли про­жи­вут; меж­ду тем жить пра­виль­но — это всем доступ­но, жить дол­го — нико­му.

Я обед­нею — зна­чит, ока­жусь сре­ди боль­шин­ства. Буду изгнан — сочту себя уро­жен­цем тех мест, куда меня сошлют. Попа­ду в око­вы — что с того? Раз­ве сей­час я не опу­тан? При­ро­да уже свя­за­ла меня весом мое­го груз­но­го тела. Я умру? Но это зна­чит, я уже не смо­гу забо­леть, не смо­гу попасть в око­вы, не смо­гу уме­реть!

Все, в чем мы нуж­да­ем­ся, или сто­ит деше­во, или ниче­го не сто­ит.

(1) Ты спра­ши­ва­ешь, чего тебе сле­ду­ет боль­ше все­го избе­гать? Тол­пы! Ведь к ней не под­сту­пить­ся без опас­но­сти! При­зна­юсь тебе в сво­ей сла­бо­сти: нико­гда не воз­вра­ща­юсь я таким же, каким вышел. Что я успо­ко­ил, то вновь при­хо­дит в вол­не­ние, что гнал от себя — воз­вра­ща­ет­ся. Как быва­ет с боль­ны­ми, когда дол­гая сла­бость дово­дит их до того, что они и вый­ти не могут без вреда для себя, так слу­ча­ет­ся и с нами, чьи души выздо­рав­ли­ва­ют после дол­го­го неду­га. (2) Нет вра­га хуже, чем тол­па, в кото­рой ты трешь­ся. Каж­дый непре­мен­но либо пре­льстит тебя сво­им поро­ком, либо зара­зит, либо неза­мет­но запач­ка­ет...

(1) Так оно и есть, я не меняю сво­его мне­ния: избе­гай тол­пы, избе­гай немно­гих, избе­гай даже одно­го. Нет нико­го, с кем я хотел бы видеть тебя вме­сте. Убедись же воочию, как высо­ко я сужу о тебе, если отва­жи­ва­юсь дове­рить тебя тебе само­му

Император Север

Септимий родился на юге, в городе Лептис-Магна в Африке, поэтому его назвали Севером. Надо сказать, что всех мальчиков, родившихся в этом городе называли Северами, но только Септимий дожил в народной памяти до наших дней.

Однажды, когда маленький Септимий Север бегал перед домом с игрушечным мечом, его мать вышла во дворик и с умилением произнесла: "Цезарь. Вылитый Цезарь."

"Я не Цезарь, не Цезарь!" - обиделся маленький Септимий и стукнул мечом старушку, мирно идущую по своим делам в ближайший лупанарий.

С тех пор Септимий Север только и делал, что доказывал всем, что он не Цезарь.

Северу очень понравилось быть военным деспотом. Он даже специальный пропуск себе придумал - с печатью и фотографией, и ходил с этим пропуском в сенат. Сначала сенаторы очень боялись пропуска, а Севера не боялись, но потом начали бояться их обоих. "Деспот, деспот! - кричал Север, заходя в здание сената - кто не спрятался, я не виноват!" Тех сенаторов, которые не успевали спрятаться, Север лишал жизни. Так он лишил жизни как минимум сорок сенаторов. "Ничего. Бабы новых нарожают" - приговаривал Септимий, вытирая окровавленный меч о край своей тоги.

Уменьшив популяцию сенаторов, Септимий Север, с присущими ему добротой и обострённым чувством справедливости, расправился с преторианцами. Хочется уточнить, что Север на самом деле был очень дружелюбным, милым и наивным человеком и больше всего на свете любил своего дедушку, но эта бесконечная доброта не помешала ему отомстить преторианцам императора Августа, которые часто дразнили Севера. "Север, Север, хрен патлатый, убил дедушку лопатой!" - кричали они и высовывали язык. "А я дедушку не бил, а я дедушку любил" - приговаривал Септимий, протыкая очередного преторианца кинжалом.

Поскольку Север был наивным добряком, он снискал себе славу человека хитрого и расчётливого. Не растратив запасов душевной щедрости и простодушия, Септимий Север послал императору Восточных земель Нигеру запрос на дружбу, а пока Нигер разбирался с настройками, отправился в Восточные земли и как только тот встретил его с распростёртыми объятиями, простодушно и по доброте душевной проткнул его кинжалом.

Тот же финт ушами Север проделал и с Альбином, после чего получил в народе кличку "Септимий Хитрожопый". Узнав об этом, Септимий, будучи человеком чувствительным, очень расстроился, всю ночь проплакал в подушку, а наутро конфисковал у своих противников  жён, скот, антиквариат и запрещённую литературу.

Септимий Север был очень забывчивым и рассеянным, поэтому он очень любил давать обещания, но никогда их не выполнял. Одолжит, бывало, у какого-нибудь сенатора  двадцать сестерциев на мороженое, пообещает отдать, а сам возьмёт да и проткнёт сенатора кинжалом.

Север так нежно любил и баловал своих солдат, что за годы его правления  римские солдаты пришли в полный упадок и разложение. Стоило солдатам выйти на улицу, как они валились словно бревна и немедленно начинали разлагаться. Все улицы до такой степени были загромождены телами упавших солдат, что простые ремесленники не могли попасть на работу. Добрейшая душа Севера не желала смириться с такой несправедливостью, поэтому он немедленно начал торговать бесплатным хлебом, чем и завоевал любовь и расположение простых римских граждан.

Не было друга, преданнее и вернее, чем Септимий Север. Когда по его приказу казнили его верного друга, префекта Плавтиана, Север плакал, как ребёнок. Впоследствии на месте, где он проливал горькие слёзы, выросли две римские бани.

Личность Септимия Севера оказала огромное влияние на все сферы общественной жизни.

Великий русский поэт Мих. Юрьевич Лермонтов посвятил ему стихотворение "На Севере диком стоит одиноко."

В честь него были названы полюс, полушарие, ветер, а также кафе в  Санкт Петербурге.

Римская военная организация

Древний Рим был любим и почитаем многими. О получении древнеримского гражданства мечтали даже самые ничтожные варвары, не умеющие отличить тогу от кимоно, а оливковое масло от подсолнечного. Часто варвары приезжали к воротам Древнего Рима и, размахивая вызовом от  тёти Юлии Клавдии Розенцвейг младшей, подрабатывающей гетерой в римской бане, пытались прорваться внутрь. Некоторые садились в многолетний отказ,  разбивали у ворот военный лагерь, жгли костры, играли на лютнях и нестройным хором распевали варварские песни "Сандалии у инсулы стоят", "Юлия моя, светило средиземноморское" и другие. Иногда они делали вылазки из своего лагеря, перебрасывая вызов, прикреплённый к катапульте, через крепостную стену, откуда доблестные римские стражники бросали его назад в варварский лагерь.

В конце концов, грызя ногти, кряхтя и охая, варвары уезжали домой не солоно хлебавши, чтобы и в дальнейшем предаваться своим варварским ничтожным занятиям.

Древний Рим был так силён, потому что хотел мира, но всегда был готов к войне. Даже римские младенцы спали в шлемах с копьями наперевес.

Во времена республики в армии мог служить любой честный патриот, имеющий в собственности  кусок земли даже размером с копыто ягнёнка. Однако всему хорошему рано или поздно приходит конец. Наконец восторжествовала древнеримская политкорректность и в армию начали брать юнцов, верзил и силачей, причём предпочтение отдавали белобрысым жителям севера с аккуратными черепами. Пожилые вялые коротышки из южных провинций разрывали одежды перед офицерами и демонстрировали шрамы, оставшиеся после удара копыт дикого вепря, выдавая их за увечья, ненесённые во время долгих изнурительных завоевательных походов.  Тщетно. Грызя ногти, кряхтя и охая, возвращались они на свои земельные участки, чтобы продолжать предаваться ничтожным занятиям.

Хочется заметить, что если бы Карл Маркс жил во времена Древнего Рима, он был бы очень недоволен тем обстоятельством, что руководящие армейские должности продолжали занимать мальчики из хороших семей. Остаётся только порадоваться, что он родился намного позже. В Древнем Риме своей дряни хватало.

Рим процветал, богател и развивался до такой степени, что древнеримские патрицианки заволновались. "Когда уже начнётся разврат?" - негодовали они у городского фонтана, пока их изнеженные, ни на что не способные мужья предавались наукам, искусствам и раздаче бесплатного хлеба.

Римские императоры были очень хитренькими. Они делали вид, что прислушиваются к мнению сената, а сами по ночам бегали на чердак и принимали разные законы. Особенно удачно они скрывали это от своих жён.

Лучше всего в Риме жилось после Диомециана и до Коммода. Впоследствии в честь этого богомерзкого императора был назван предмет мебели, активно использовавшийся в средние века и частично дошедший и до наших дней.

"Император наш Коммод - удивительный урод" - пели римские сенаторы и тут же оказывались казненными Коммодом, благодаря своевременным и нужным в то непростое время доносам честных граждан. Когда на заседаниях сената не досчитывались очередного сенатора, то говорили: "Завалился под комод". Позже честные граждане начали доносить даже на тех, кто ничего не пел,а просто ходил на работу или делал записи на древесном лыке.